Плата за свободу - Геннадий Мурзин

– Нельзя это, – слабея, сказал все же он. Он пытается отвести взгляд от полностью открывшейся женской промежности из-за еще шире раздвинутых ног, в результате чего вся прелесть пылающего жаром женского естества оказалась как на ладони.

Его обуревало желание. Он продолжал из последних сил сопротивляться, но соблазн был настолько огромен, что еще чуть-чуть и он упадет к ее ногам. Он со всей страстью разгоряченного молодого мужчины набросится на нее. Набросится как лев на только что пойманную добычу. Вот-вот и последние силы для сопротивления иссякнут. Он растерзает ее! Он войдет в неё! И долго-долго станет упиваться ею!

Хозяйка прочитала его мысли и не стала ждать того самого «вот-вот». Она повалила парня и впилась в его губы своими губами. Поцелуй, так показалось парню, длился вечно. Он молчал и только, закрыв глаза, блаженно улыбался.

Вот женщина порывистыми движениями стащила с парня пиджак, рубашку, дернув вниз «молнию» на ширинке джинсов, преодолевая тесноту, проникла рукой внутрь. Ее горячая и нежная ладонь обхватила до предела напряженную мужскую плоть. И это все! Парень уже не мог сопротивляться. Он, закрыв глаза, лишь бормотал нечто.

– Что… что вы делаете, хозяйка. Шеф ведь… о-о-о… Как замечательно!.. Убьет, если… Что я с его женой…

– Успокойся, дурачок, – ласково промурлыкала ему в ухо женщина. – Откуда ему знать? Будем знать только ты и я. Это будет наша маленькая тайна, хорошо, малыш?

– Убьет… Честное слово убьет, – продолжал слабеющим голосом парень.

Женская рука стянула с него штаны, а затем и плавки, бросив их на пол.

Кобылица оседлала молодого жеребца.

И Васек отключился. Теперь ему было совсем-совсем нестрашно. Никого и ничего нестрашно! Страх ушел. А на смену ему пришло страстное, необузданное, нестерпимое желание насладиться этим разгоряченным женским телом, от которого исходил сладковатый и дурманящий, лишь больше возбуждающий запах розового масла.

Он забыл про все! Он вспомнит, но это будет потом. А сейчас весь мир сосредоточился для него вот на этих, как он и предполагал, упругих небольших грудках, напряженно торчащих в разные стороны сосках; на этих немного припухлых бедрах и необыкновенно стройных ножках, округлых ягодицах; на этих розовых в экстазе открытых бархатистых губах, красиво обрамляющих рот, откуда вырываются страстные, необычайно возбуждающие парня, вскрики-всхлипывания; на этих манящих вратах рая, распахнутых для него, ради него, во имя его. И парень по-звериному зарычал от избытка наслаждения.

3

Фомин, встав со стула, который тотчас же облегченно вздохнул, с наслаждением потянулся, разминая старые косточки, и собрался было выйти из кабинетика, но его остановил затрезвонивший телефон. Он без особой охоты дотянулся до трубки.

– Алло!.. У телефона?.. Подполковник Фомин… Так точно… Что?! Генерал Краснов будет?.. Понял. Жду… Так точно… Здравия желаю, Ваше Превосходительство!.. Что?.. Не по Уставу? Это пока не по уставу, господин генерал… Зато по-русски, в лучших российских традициях… Понимаю… Виноват, господин генерал. Молод еще, исправлюсь. Время есть… Что?.. Извините, это шутка такая моя… Так-так… Понял, что ближе к делу… А что вас интересует?.. Понял… Да… Я могу приехать с докладом… Да… Хорошо, направлю рапорт… Да… Никак нет, я не тяну кота за хвост… Прошло всего ничего – три месяца… Много?.. Я так не считаю… Здесь несколько лет плели лапти языками… Разве не так?.. А ситуация сейчас, я считаю, нормальная. Занимаемся анализом. Шерстим помаленьку. Не так быстро, как хотелось бы, но продвигаемся и продвигаемся в нужном направлении… Ищем хоть какие-то следы… Да… так точно… Слушаюсь… Я вас прекрасно понимаю… Ну, конечно… Да… Есть надежда, есть!.. Я не отступлюсь, если вы позволите, конечно, но докопаюсь до истины. Она, истина, значит, где-то совсем-совсем рядом… Откуда?.. Интуиция подсказывает… Обещаю… Нет, искусственно затягивать розыск не стану. Не в моих интересах. Хоть и люблю тагильчан, но в Екатеринбурге все-таки лучше… Дома?.. Всё, говорят, в полном порядке… Как и положено в семье офицера полиции… Нет-нет, им не привыкать… Ничего, перебьются… Разумеется, сразу… Сообщу, конечно… Воробьев недоволен? Мной?.. Что редко выхожу на связь?.. Не в моих правилах с разными пустяками лезть к начальству, тревожить понапрасну… Да… Но разве есть недовольные?.. Я здесь ни от кого и ничего не слышал. Работаю в тесном взаимодействии, насколько, конечно, это возможно… Две проблемы, господин генерал: первая – местное руководство назойливо любопытствует насчет оперативной информации… Понимаю, что это понять можно. Но ведь и меня тоже надо понять… Чего я буду балаболить, если… И вторая проблема, сходная с первой: пресса одолевает… Я все понимаю, но спасу нет… Понимаю, что следует мирно сосуществовать, однако… Что вы, я не скандалю: отбалтываюсь, как могу… Ну, вот и вы понимаете, что нельзя трезвонить насчет оперативной разработки… И без того приходится держать ухо востро… Потому что наблюдаю некоторую утечку информации… Пока пустяковая, но все равно… Доложу лично… есть, очень много здесь есть людей, проявляющих болезненный интерес к тому, чем мы занимаемся… Да… Понимаю, что дело обычное и привычное… Спасибо!.. Служу Отечеству!.. Конечно, передам… А как же! Они у меня молодцы: носами землю роют… Согласен: видимого результата нет… Пока нет, но все еще впереди… Хорошо… Еще раз благодарю.

Фомин положил трубку, встал, вышел из-за стола и заходил по кабинетику. Туда: раз, два, три, четыре шага. Обратно: раз, два, три, четыре шага. Как маятник. Это – явный признак его нервного возбуждения. Разговор с генералом не прошел бесследно. Он, измеряя шагами небольшое помещение, выделенное городским управлением, недовольно бурчит себе под нос:

– Ну, что же это за начальство такое, а? Ать, два и – в дамках, что ли? Так только в сказках. Не понимает, что ли, начальство, что самое проблемное в оперативном розыске – это наверстывать упущенное. Два года с лишним ни шили, ни пороли, а теперь же – вынь да положь… Ишь, какие торопыги. Их бы на мое место… Да… Но генерал так просто не позвонит. Неужели уже давят? Сомнительно очень. Впрочем, Чайковский был прав, предупреждая, что теперь у тагильчан наверху есть свой влиятельный человек. Краснов не может с этим не считаться, – Фомин хлопнул себя по лбу. – Ну, конечно, это он, прокурор Казанцев, капает на мозги генералу. Демьяненко, мэр-то, говорят, в хороших отношениях был с Казанцевым. В свое время вместе на природу, на шашлычки выезжали. Да, как говорится, с чем боролись – на то и напоролись. Давно ли на всех углах талдычили: телефонное право, телефонное право. И что? Пришла новая власть, наступили иные времена, а телефонное право как процветало в советские времена, так и буйно цвет и сегодня. Но сейчас еще подлее и наглее, чем тогда, – это как пить дать. В том же Нижнем Тагиле, ну, кто раньше мог вмешаться в ход следствия или доследственных действий? Ну, первый секретарь горкома КПСС, конечно, – раз. Ну, четыре секретаря райкомов КПСС – это два. И все! А сейчас? – Фомин стал загибать пальцы. – Городской голова, главы администраций четырех районов, депутаты законодательного собрания во главе со своим председателем, сотня, другая «денежных мешков». И все хотят рулить, все хотят влиять: кто с помощью рычагов власти, кто посредством денег. Вот тебе и независимость! Вот тебе и свобода! – Фомин остановился. – А, кстати, сегодня пленарное заседание городской думы. Схожу-ка я туда, посижу в уголке, послушаю, о чем калякают, присмотрюсь к кой-кому. Там есть прелюбопытные экземпляры, колоритнейшие личности.

4

Илья Дмитриевич Соболев, председатель городской думы, уже встал и вышел из-за стола, чтобы отправиться в зал заседаний, когда в кабинет вошел, ну, очень крепко сбитый мужчина.

– Извините, гражданин, если вы ко мне, то мне некогда, спешу, знаете ли, на заседание.

– Я – не гражданин, господин председатель, – заметил вошедший, и в уголках губ появилась еле приметная ухмылка.

– То есть? Если не гражданин, то кто же?

– Подполковник Фомин, господин председатель.

– Кто-кто? – переспросил Соболев, внимательно разглядывая вошедшего богатыря.

– Подполковник Фомин, – ровным голосом повторил тот. – Разрешите присесть?

– Но я спешу, знаете ли…

– Только одну минуту отниму.

– Ну, хорошо, – председатель думы, недовольно поморщившись, вернулся на свое место. – Могли бы и позвонить прежде, чем…

– Виноват, господин председатель. Но до вас чрезвычайно трудно дозвониться.

– Так-таки и трудно?

– То частые гудки, то никто трубку не снимает.

– Слушаю вас.

– Не знаю, в курсе ли вы, что я возглавляю оперативную группу уголовного розыска Главного управления внутренних дел…